Когда женщина на пенсии. Солнце уже касалось верхушек сосен, когда на пляж прикатили на велосипедах три женщины из деревни, расположенной неподалеку от нашего дачного поселка. Скинули сарафаны, дали возможность дачникам пару минут полюбоваться сбитыми крестьянскими телами, облаченными в гламурные купальники со стразами, затем шумной стайкой побежали в воду. Но сразу не поплыли, а, зайдя по грудь, вдруг затянули «Ой, цветет калина». Пели слаженно, разложив мелодию на три голоса, и так красиво, что я оторвалась от романа Акунина и невольно заслушалась. Напевшись и накупавшись, женщины вышли на берег и расположились загорать рядом со мной.
Подслушанный разговор женщин
— Говорят, в этом году август будет холодным и дождливым, зато весь сентябрь — солнечным и жарким, — сказала одна.
— Синоптики ошибаются только один раз, но каждый день, — засмеялась вторая. — Вон, вчера в Интернете прочитала, что сегодня гроза будет. И где, спрашивается, эта гроза? На небе ни облачка! Полдня ее прождала, а потом пришлось брать шланг и самой огород поливать…
— Про теплый сентябрь не синоптики говорят, а дед Митрич, — подключилась к разговору третья. — А он никогда не ошибается… Сколько себя помню — всегда погоду угадывает…
Они еще немного поговорили об уникальном даре своего односельчанина, потом переключились на животрепещущую тему домашней консервации. А у меня настроение, еще недавно такое солнечное, стало пасмурным. Если этот дед Митрич прав, то скоро придется возвращаться в город — на даче в дождливую холодную погоду делать нечего. Потом начнется учебный год, и тогда даже на выходные уже не смогу сюда приезжать. Вместо того чтобы загорать, купаться и медитировать на своей увитой виноградом веранде, буду проверять тетрадки и писать конспекты уроков. Я, конечно, люблю свою работу, но если бы кто знал, как уже от всего этого устала!
В последние годы даже за длинный учительский отпуск не успеваю восстановиться! На здоровье не жалуюсь, но не, потому что оно такое уж замечательное! — просто жаловаться не люблю. Однако «пожилые» болячки наступают по всем фронтам: и суставы уже побаливают, и давление на перемену погоды скачет, и сердце все чаще шалит, особенно, когда перенервничаю — а профессия у меня на редкость нервная. То, что иногда по утрам себя, как барон Мюнхгаузен, за волосы из постели вытаскиваю и самопинками выпроваживаю на работу, — это еще полбеды. А вдруг прямо посреди урока инфаркт хватанет? В общем, укатали Сивку крутые горки! Может, хватит скакать галопом по этим самым горкам? Может, пришла пора перейти на размеренный шаг по пенсионной равнине?
Пенсионная равнина
Вот как только задождит, вернусь в город и сразу же… «Ведь за неделю могу, чего доброго, и передумать, — мелькнула мысль. — Нужно ковать железо, пока горячо…» На следующее утро я проснулась, как обычно, в шесть. Сбегала на озеро искупаться, затем сменила дачную униформу (купальник и старые шорты) на более цивилизованную одежду, села в электричку и поехала в город. …Звук моих шагов гулкое эхо разносило по всему первому этажу — так тихо и безлюдно в школе бывает только в июле. Пройдя до конца просторного светлого коридора, свернула направо, в полутемный «аппендикс», и через пару метров уперлась в дверь с табличкой «Директор». «Дурят нашего брата», — мысленно усмехнулась, потому что отлично знала, что за этой дверью увижу… не директора. Секретарша в легкомысленном цветастом платье сидела за столом и печатала какой-то документ. Появилось ощущение дежавю: точно так ее руки вдохновенно порхали над клавиатурой, когда я по распределению РОНО пришла устраиваться сюда на работу. С той только разницей, что тогда это был не компьютер, а пишущая машинка «Оптима», а мы с бессменной Синицыной были на сорок лет моложе.
— Привет, Жанночка, — сказала, заходя в приемную (так могла называть ее только я одна, остальные же, включая директора и завуча, обращались к секретарю уважительно — Жанна Эдуардовна).
Она выглянула из-за монитора, подняла очки на лоб, радостно улыбнулась.
— Привет, Валюш! Отлично выглядишь. На морях так загорела? Небось, в Турцию ездила?
— Не нужен нам берег турецкий, — засмеялась я. — Предпочитаю поддерживать отечественного производителя загара — последние полтора месяца на даче релаксировали.
— А чего так рано в город вернулась? Погода же хорошая!
— Хорошая… Да я только на один денек приехала, по делу. Сан Саныч у себя? — кивнула на обшитую дерматином дверь, без каких либо опознавательных знаков.
— Уехал к шефам попросить что-то для ремонта, — объяснила Жанна. — А тебе он зачем?
Я проигнорировала ее вопрос и задала свой:
— В школу сегодня еще вернется?
— К трем обещал. Ждать будешь или как?
— Буду, — заявила решительно.
Жанночка посмотрела на часы — до трех оставалось еще полтора часа. Но снова спрашивать, зачем мне среди отпуска понадобился директор, да еще так срочно, что ради встречи с ним с дачи прикатила, она не стала. Достала из шкафчика чашки, вазочку с печеньем, включила чайник.
— Ну, жди, раз приспичило. Заодно чайку попьем… Совместное чаепитие располагает к задушевным беседам. Вот я и не смогла долго сохранять интригу — раскололась.
— Ничего себе поворот! — ахнула Синицына. — И что ты потом делать собираешься?
— Бездельничать… — протянула мечтательно. — Книжки читать, сериалы смотреть, путешествовать…
— Это европейские старушки могут себе позволить путешествовать, а нам бы на хлебушек всегда хватало…
— У меня, слава богу, Димка уже взрослый и самостоятельный. Если что, не даст матери помереть с голоду. А насчет путешествий… Совсем не обязательно по заграницам шастать. Я, например, за всю жизнь дальше Урала ни разу не была, а теперь обязательно съезжу на Алтай. Говорят, что там места просто удивительные по своей красоте…
— Ну, съездишь, ну, полюбуешься красотами, — пожала Жанночка плечами. — Ну, посмотришь десяток сериалов… А потом что? Ведь взвоешь от тоски. Захочешь вернуться, а поезд ушел…
— Не захочу, — покачала я головой. — И не вернусь. По выслуге на заслуженный отдых могла давным-давно уйти — уже четырнадцать лет перехаживаю. Пора бы разродиться!
— Ты, Валюша, все-таки, прежде чем рубить сплеча, подумай хорошенько, — Жанночка не теряла надежды отговорить меня от опрометчивого, с ее точки зрения, шага.
— Уже подумала, — улыбнулась я. — Жребий брошен, Рубикон перейден!
— Рубикон перейдешь, когда Сан Саныч твое заявление подпишет. Ведь может и…
— Не может, — перебила неугомонную Синицыну. — Не имеет полномочий. Согласно Трудовому кодексу обязан дать мне вольную. Крепостное право еще в 1861 году отменили! Ты мне лучше скажи, нового физика уже нашли?
— Нашли, — буркнула Жанна. — Теперь вот еще историка искать придется. Придет на твое место какая-нибудь тридцатилетняя свиристелка, даже поболтать по душам не с кем будет… А что у тебя на даче в этом году выросло?
Застать врасплох
Пока я делилась с коллегой своими садово-огородными достижениями, полтора часа пролетело. Как-то очень незаметно… И появление в приемной Сан Саныча застало меня врасплох. Он вернулся в самом что ни на есть благодушном настроении (видно, шефы пообещали помочь с «гуманитаркой»), но, увидев меня, напрягся!
— Валентина Григорьевна, у вас что-то случилось? — спросил с тревогой.
— Не то чтобы… — пробормотала я. — То есть случилось… Но ничего страшного… Вот… — протянула директору заявление. У того от удивления глаза полезли на лоб:
— Что это?! Вот так вдруг, ни с того ни с сего!
— Не вдруг, — возразила я. — Устала, Александр Александрович. Не могу больше…
— У вас еще почти месяц отпуска. Успеете отдохнуть.
— Не успею. Совсем устала, — зачем-то чиркнула себя ребром ладони по шее и покраснела, устыдившись жеста.
— Пройдемте ко мне в кабинет, — произнес директор ледяным тоном. — Надо поговорить.
Прошла следом за ним, села и, чтобы сэкономить его время, быстро сказала:
— Не о чем говорить. Я уже твердо решила.
— Так почему же вы, в таком случае, в конце учебного года меня не предупредили? — обиделся Сан Саныч.
— Созревала. А вчера, наконец, окончательно дозрела. Да какая, собственно, разница! Вы не имеете права меня не отпустить…
— Действительно, не имею, — тяжело вздохнул директор и добавил сердито: — Вы же меня без ножа режете, поймите! С вами, Валентина Григорьевна, одни проблемы! Обвинение было несправедливым, и я сухо уточнила:
— Какие именно?
— Морозову двойку за год поставили, проверяющему из районо нахамили, теперь вот на пенсию с бухты барахты…
— Был бы Морозов тупицей, я бы ему тройку натянула. Но он способный, просто лодырь несусветный. Так что «неуд» — лишь мотивация взяться за ум. А проверяльщику я не нахамила, а корректно поставила этого зарвавшегося юнца на место — улавливаете разницу? Что же касается моего выхода на пенсию… Я так думаю, что вы должны сами быть в этом заинтересованы: как говорится, нет человека — нет проблемы!
— Сталина цитируете?
— Была бы филологом, — усмехнулась я, — цитировала бы Толстого и Достоевского. А поскольку историк… Кстати, могу привести еще одну цитату — римского философа Эпиктета: «Где человек находится, противясь, там его тюрьма». Сан Саныч, миленький, ну отпустите меня на волю!
Директор досадливо поморщился, затем пододвинул к себе мое заявление, перечитал…
— Ладно, подпишу, — снова вздохнул: — Только вы здесь пишете с 25 августа…
— Нуда. До двадцать четвертого я в отпуске, а потом…
— Отпущу, но с одним условием: уйдете на пенсию с двадцать седьмого, — отрезал он. — По законодательству, вы вообще должны отработать две недели, а я прошу у вас всего два дня.
— Согласна, — выдала быстро, чтобы он не передумал.
Директор исправил на заявлении дату, поставил размашистою подпись и включил компьютер, показывая тем самым, что аудиенция окончена.
Торжественные проводы на пенсию
Попрощавшись, выскользнула из кабинета. Суровый вид Сан Саныча меня не обманул. Я-то знаю, что он добряк и просто хочет устроить мне торжественные проводы — с «поляной», ценным подарком и добрыми напутствиями. Ладно, пусть будет и подарок, и напутствия, и шампанское — в конце концов, заслужила! К тому же эти два дня уже не работа, а прощание с тем, что на протяжении почти сорока лет было мне так дорого: с коллегами, кабинетом истории, Школьными стенами. Но, по сути, с сегодняшнего дня могу считать себя в бессрочном отпуске. А это дело нужно отметить! Позвонила сыну, однако абонент был недоступен — вечно Димка забывает поставить свой мобильный на зарядку. Набрала номер Ирины — моей близкой и, пожалуй, единственной настоящей подруги.
— Ирчик, привет, ты на дежурстве или где? — спросила.
— Или где, — ответила она. — Дома сижу.
— Отлично, — обрадовалась я. — Быстро собирайся и подъезжай к нашей кафешке. Есть повод кое-что отметить.
-Что?
— Скажу при встрече.
— Я бы с радостью, но никак не могу. Мои молодые убежали к кому-то на день рождения, а Петю мне аж до завтрашнего утра подкинули. Вот, бабушкую…
— Ну, раз гора не идет к Магомеду… — засмеялась. — Жди, вечером я к тебе заеду.
Сперва отправилась домой, поспала пару часов (меня после пережитых стрессов всегда неудержимо клонит в сон), затем поехала к подруге, купив по дороге торт, бутылку «Сангрии» и мягкую игрушку.
Ирина на кухне кормила годовалого Петеньку ужином.
— Ляля, — сказал малыш при виде меня.
— Ну вот, как она — так ляля, а как я — так баба, — шутливо обиделась Ирина.
— Просто он мое имя как следует, не выговаривает…
— Петька еще никаких имен не выговаривает. Просто он тебя по-мужски оценил, как девочку-куколку. Кстати, прав — отлично выглядишь!
— А впредь буду выглядеть еще лучше, — похвасталась я. — На пенсию ухожу. То есть практически уже ушла.
— Да брось ты! — изумилась подруга. — И как только решилась? Или… тоже собралась записаться в клуб бабушек?
— Я-то уже давным-давно собралась, только вот Димка никак мне членский билет не выпишет. Тридцать три года парню, а он не мычит, не телится. По-моему, с какой-то девушкой встречается, но меня с ней не знакомит. Значит, жениться не намерен пока. Боюсь, как бы вообще не остался холостяком…
— Понятно, — кивнула подруга. — Непонятно только, зачем в таком случае тебе на пенсию уходить! У меня вон уже трое внуков, а все тяну… Знаешь, как тяжело в шестьдесят лёт целые сутки дежурить? Но все равно держусь за работу руками и ногами и молю Бога, чтобы главврач не взял на мое место кого-нибудь помоложе.
Свободная женщина на пенсии
— Часто мы выбираем не из того, что хотим иметь, а из того, что боимся потерять, — блеснула очередной цитатой. — Я не побоялась, зато теперь — свободная женщина!
— Ох, подруга, смотри, как бы тебе эта свобода очень скоро поперек горла не встала, — задумчиво протянула Ира.
Я не стала спорить, лишь саркастически фыркнула в ответ. …На следующее утро первой электричкой поехала на дачу. Прогноз неведомого мне деда Митрича оправдался процентов на семьдесят. В августе действительно почти каждый день гремели короткие грозы, но дни стояли теплые, поэтому обошлось без перерыва в купальном сезоне. В конце месяца съездила на пару дней в город, душевно попрощалась с коллегами, получила от них в подарок симпатичные часики с гравировкой, наслушалась хвалебных од в свой адрес и впервые попробовала популярные нынче суши (гадость редкостная!). А потом снова уехала к своему старому, но щедрому саду, четырем грядкам и любимому озеру. Начало осени, как и обещал народный синоптик, выдалось по-июльски жарким, и я пробыла на даче аж до пятого октября. Но шестого резко и как-то безнадежно похолодало, поэтому пришлось возвращаться в город.
Недельку занималась накопившимися за лето рутинными домашними делами, затем приступила к осуществлению своих планов на беззаботную пенсионную жизнь и решила съездить попутешествовать. Выбрала город N. Город очень понравился, но дорога… Несмотря на то, что я не стала экономить и взяла билеты в купе, комфортной поездки не получилось. Мужик, спавший надо мной, жутко храпел, к тому же было душно, как в сауне. Мне несколько раз за ночь пришлось пить сердечные капли и выходить в тамбур, чтобы хоть немного охладиться и отдышаться. На обратном пути возникли свои «прелести». Без храпунов и в этот раз не обошлось: толстуха на соседней полке выводила носом такие рулады, что я, пытаясь уснуть, накрывала голову подушкой.
Мои первые болячки на пенсии
Печка в вагоне вообще не работала, а из оконных щелей нестерпимо дуло. Не спасло даже выклянченное у проводницы второе одеяло — умудрилась-таки просквозить спину и вернулась домой с жутким радикулитом. А еще — с твердым убеждением, что путешествия (пусть только и в пределах нашей страны), увы, не для меня. Вот если женится на мне какой-нибудь олигарх с собственными автомобилем, самолетом и яхтой, тогда может быть… Но поскольку холостые олигархи, несмотря на собственный возраст, женятся исключительно на двадцатилетних моделях, придется «путешествовать» только на трамвае — до рынка и ближайшего супермаркета. Сын, узнав о моей болезни, тут же примчался — привез лекарства и забил продуктами холодильник. Хотел взять отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за мной, но я его отговорила. Ведь не совсем же лежачая… До туалета и кухни, хоть и перекошенная, хоть и со стонами, хоть и медленно, но добреду, так что сама как-нибудь справлюсь… Поскольку прострел практически приковал к дивану, приступила ко второму пункту в списке пенсионных развлечений — просмотру сериалов (раньше на них у меня никогда не хватало времени).
Димка, с которым поделилась своими планами, привез колонки, подключил их к моему компьютеру: — Мам, теперь тебе не придется ждать милости от телеканалов — сможешь смотреть онлайн, что душе угодно. Сперва я подсела на это дело, как на наркотик. Радикулит давно прошел, а все равно большую часть дня проводила, пялясь в монитор. Но в какой-то момент вдруг ощутила, что меня тошнит от высосанных из пальца сюжетов. Конечно, попадались сериалы, которые смотрелись, что называется, на одном дыхании.
Например, «Ликвидация» или «Метод Фрейда». Но большинство уже стали не на шутку раздражать слабой актерской игрой и примитивными диалогами. Переключилась на чтение. Цены на обычные книги сейчас ой как кусаются, поэтому раскошелилась на одну, но электронную, и стала закачивать туда романы Улицкой, Рубиной и других любимых авторов. Радовалась, как ребенок, — уж это занятие мне никогда не наскучит! Действительно не наскучило, но начались проблемы со зрением. Пошла к врачу. Тот, узнав о моем увлечении, пришел в ужас. Выписал глазные капли и разрешил (если не хочу ослепнуть) проводить за чтением текста с экрана не больше двух часов в день.
Начало первой грусти на пенсии
Я загрустила. Считайте сами: восемь часов на сон, два — на чтение, еще три — на уборку, готовку, еду и прочее. А в сутках их двадцать четыре. И куда прикажете еще одиннадцать часов девать? Не сидеть же на лавочке возле подъезда! Все чаще ловила себя на мысли, что с удовольствием написала бы конспект урока, посидела бы на педсовете или попыталась вдолбить в голову девятиклассника Морозова хотя бы несколько дат. И все чаще вспоминала пророческие слова Жанночки: «Ведь взвоешь на пенсии от тоски…» К середине декабря эта самая тоска так меня придавила, что я сняла трубку и набрала знакомый до боли номер.
— Алло, — раздался голос бессменной Синицыной.
— Привет, — сказала я. — Ты не занята? Можешь говорить?
— Привет, дезертирша! Занята, конечно, но для тебя время всегда найду, ты, же знаешь. И пусть весь мир, включая Сан Саныча, подождет!
«Счастливая, может шутить. И чем-то полезным занимается…» — завистливо подумала, а вслух поинтересовалась:
— Как у вас дела?
— По-разному. Как пел Окуджава, «наша судьба — то гульба, то пальба…» Пальбы, конечно, побольше.
— А конкретно?
— Недавно выяснилось, что Буркина из 8 «б» беременна, шуму было на весь район. Вчера из министерства закончили проверку, а сегодня уже санэпидемстанция пожаловала — сейчас смывы в столовой берут. В общем, вечный бой, покой нам только снится…
— Нового историка взяли? — задала я главный вопрос.
— Еще в августе. Ушлая оказалась! Тихомирову технично отодвинула в сторонку и оттяпала у нее полставки к своей целой. Хотя Марьянка не возражала — ей скоро в декрет.
— Значит, Марьянкина ставка скоро освободится? — спросила с надеждой.
— В принципе да, но ты, подруга, в пролете, — проницательная Жанночка сразу догадалась, к чему клоню. — Сан Саныч это место уже своей племяшке пообещал. Как говорится, молодым везде у нас дорога… Кстати, уборщица баба Дуся, по твоему примеру, тоже на пенсию сбежала, так что, теперь, из «аксакалов» я одна осталась.
Попрощавшись с Синицыной, я повесила трубку. На душе было тошно, в доме — тихо и пусто, как в склепе. Нет, совсем не так себе представляла заслуженный отдых! …Прошло еще три месяца. Тоска превратилась в самую настоящую депрессию. Из дому я почти не выходила (разве что делала редкие вылазки за продуктами). Целыми днями непричесанная, в халате слонялась по единственной комнате и не знала, чем себя занять. Пробовала, и вязать, и повторять вслед за участниками всяких телешоу кулинарные шедевры, даже зарегистрировалась в соцсетях… Нет, ничего мою душеньку не грело.
Покупка питомца для скрашивания одиночества
В первый день весны сказала себе: «Так больше продолжаться не может!» И поехала на птичий рынок — покупать питомца. Денег перед пенсией оставалось всего ничего, поэтому решила найти мелкую симпатичную дворняжку — за такую много денег точно не запросят. Одна девушка сама меня окликнула:
— Женщина, не хотите трехмесячного лабрадорчика? Смотрите, какой славный!
Щенок и вправду был очаровательным — большелапым, вислоухим, с бархатной шерсткой цвета топленого молока и розовым младенческим пузиком.
— Очень славный, — согласилась я. — Но, скорее всего, мне не по карману.
— Это неплановый щенок. И папа у нас нечистокровный. Моя Веста четверых родила. Кобельков пристроила, а девочку ни как… Я ее даром отдам, лишь бы в хорошие руки!
— У меня хорошие, — пробормотала растерянно. — Любить ее буду, кормить вкусненьким, гулять подолгу…
— Вот и отлично! — обрадовалась девушка. — Чем кормить я вам расскажу… Следующие прививки делать только в год. Держите вашего питомца. Только… Дарить собак нельзя — примета плохая. Вам нужно ее купить — хотя бы за рубль.
Я достала из кошелька две пятисотки, протянула девушке.
— Это слишком много! — запротестовала хозяйка Весты.
— Купите маме этого чуда хорошего мяса, — засмеялась я впервые за много недель. — Скажите ей, от бабушки Вали!
Герда (так назвала щенка) оказалась умной, ласковой, послушной и практически беспроблемной собакой. Во всяком случае, радости от нее было гораздо больше, чем забот. Правда, моя деятельная натура как раз требовала хлопот. И побольше. Вот если бы появился внук… Или внучка…
В начале мая я собралась перебираться на все лето на дачу (не одна, разумеется, а вместе с Гердочкой). Отъезд наметила на понедельник, а в субботу вечером.
Депрессия уходит
— Мы никого не ждем, — пробормотала, услышав звонок в дверь, и ошиблась — этого гостя я ждала в любое время.
Правда, немного встревожилась — вот так, без предупреждения он приезжал крайне редко.
— Привет, девушки, — сказал сын, вручая мне торт, а Герде — большую прессованную косточку из зоомагазина.
Голос у него был веселый, улыбка широкая, только в глазах плескалась озабоченность. Но я не придала значения — от сердца уже отлегло.
— И по какому случаю праздник? — спросила, включая чайник.
— Ни по какому, — пожал Димка плечами. — Просто соскучился, вот и все…
— Ой, не ври… Не просто так на ночь, глядя, приехал…
— Ну, да… Нужно поговорить…
— Что-то случилось? — напряглась снова.
— Случилось. Да ты не хватайся за сердце, мамуль. Ничего страшного не произошло. Просто хотел с тобой посоветоваться. Дело в том, что Оля случайно забеременела…
Сын надолго замолчал и, чтобы подтолкнуть его к продолжению рассказа, я осторожно поинтересовалась:
— Оля — это твоя девушка, наверное?
— Невеста. Собираемся летом пожениться. А вот дети пока в наши планы не входили. Точнее, в Олины планы. Понимаешь, у нее карьера на взлете. Если выпадет на года три из обоймы, потом будет трудно вернуться. А может, и невозможно. Я, конечно, против аборта, но и запретить не могу.
— Все-таки решила прервать беременность?
— Да ничего она не решила! Ревет целыми днями. И ребенка сохранить хочется, и работу потерять жалко.
— Вы давно встречаетесь? — спросила я зачем-то.
— Полтора года. А последние четыре месяца живем вместе.
— И ты до сих пор меня с ней не познакомил?
— Прости. Понимал, что нужно, но все оттягивал. Боялся, что тебе ее профессия не понравится.
— А Ольга кто? Порноактриса? Черный трансплантолог? Ко всем остальным профессиям отношусь толерантно…
— Она фотомодель. Ей обещали в будущем году контракт в Англии. А тут эта беременность… Вот если бы ты, когда ребенок родится, помогла с ним нянчиться…
У меня стал ком в горле, слезы счастья потекли по щекам.
— Господи, да рожайте хоть тройню сразу — всех вынянчу! А вы с Ольгой занимайтесь себе карьерой. И чтобы завтра же привел ее в гости! А то куда это годится — скоро свадьба, а я будущей невестки еще в глаза не видела. Да ты не переживай, она мне понравится! Обязательно!
Оля действительно пришлась мне по душе — красивая, милая, обаятельная девушка. И главное — моего оболтуса очень любит. Это невооруженным глазом видно. В понедельник мы с Гердой уехали на дачу. Настроение у меня было выше облаков. От депрессии не осталось и следа. Зато планов — громадье! Сначала надо вырастить на участке хороший урожай — Оленьке сейчас необходимо есть побольше овощей и фруктов. Причем экологически чистых, без нитратов. А когда осенью вернусь домой, сразу же начну делать ремонт, чтобы будущий малыш рос в чистой красивой квартире. Мастеров звать не стану, сама и побелю, и покрашу, и обои поклею — какие там мои годы! …Как раз доклеивала обои в комнате, когда позвонила Жанночка Синицына.
— Валюша, помнишь, я тебе рассказывала про новую ушлую историчку? Так она сегодня написала заявление по собственному — ее в какой-то частный лицей по блату берут. Сан Саныч спрашивал, не хочешь ли ты вернуться на работу? Он как бы не против…
— И не подумаю, — счастливо засмеялась я. — Знаешь, как на пенсии здорово отдыхать!
